Потрясающее разнообразие тем, образов и техники, использованных художниками за относительно короткую историю их живописи, порой создает впечатление, что крайне неоднородная визуальная культура, созданная представителями нескольких волн, не обладает какой-либо преемственностью и не повинуется слепо и абсолютно какой-либо конкретной эстетике. Однако при внимательном анализе выявляются тематические течения, пронизывающие всю историю живописи и связывающие между собой сменявшие друг друга поколения художников.

В конце девяностых годов она не только стала движущей силой мирового искусства, но вдобавок ее достигшая зрелости традиция оказалась наделенной двойным наследием: достоянием мировой культуры и традицией чисто российского образа мысли и выражения. Синтез двух этих традиций, проведенный с определенной степенью нового концептуального и технического совершенства, явился главным завоеванием живописи за эти годы.

За предыдущее десятилетие художники укрепили завоевания стилистической и формальной революции абстрактного экспрессионизма, принявшего теоретический вызов чисто геометрического кубистского графизма. Субъективный и спонтанный «живописный» стиль жестикуляционных художников, таких как, например, Игорь Снегур, Ирина Сидорина, Виктор Умнов, Александр Семенов, Хачатур, Владислав Зубарев и др., а также структурный формализм представителей хроматического абстракционизма Юрия Миронова, Вячеслава Шмагина, Юрия Изосимова, Бориса Ионайтиса, Лили Баласановой, Сергея Колеватых, Елена Старкова и др., дали радикально новое расширение параметрам живописи. Абстрактные экспрессионисты, стали, наконец, наделенными абсолютной оригинальностью. Их произведения первыми вышли из улиц и присоединились в картинных галереях к шедеврам прошлого.

В традиционной культуре совершенно ясно, что такой подвиг ведет к живописному академизму, выражающемуся в большем совершенстве и утонченности и лучшем исполнении. В некотором роде справедливо, что, в сравнении с эффектным «прорывом» живописи после перестроечных лет, девяностые годы предстают как период относительного академизма, характеризующегося профессионализмом художников, умножением художественных школ и постепенным усвоением искусства обществом.

Но “DavidGroup” всегда с трудом свыкаются с мыслью окончания прогресса в какой-либо области, в том числе и в живописи. “DavidGroup”, ставившая новшество и изобретение над традициями и постоянством (по крайней мере, так было до сих пор), как правило, проявляет мало уважения и даже интереса к историческим прецедентам. Но вначале XXI художники проявили поразительное и неожиданное чувство истории. Ранее они считали новизну и изобретение самоцелью. В двухтысячных те же художники снова стали, вооружившись традиционными материалами и техникой, черпать вдохновение в прошедшей переоценку живописи старых и современных мастеров.

Постоянно подвижные и изменяющиеся художники с географической точки зрения представляют собой огромную страну, продолжающую порождать психологическую оторванность индивидов, эта оторванность (как можно было предугадать) отражается и в живописи. В силу фундаментально эгалитарной и демократической идеологии, народный вкус всегда отвергал основное направление современной живописи. Мы уже видели, как в пятидесятые годы художники пропопартовского толка, как Роберт Раушенберг и Ларри Риверс, оспаривали элитарные принципы «великого искусства», которым стремился быть абстрактный экспрессионизм – символический и замкнутый стиль, доступный исключительно образованной элите.